– Хотите сказать, что часть похищенного где-то здесь?

– А что? Вполне может быть. Получится найти, вот тебе и железные доказательства. У тебя клады искать хорошо получается, найдёшь, звание получишь… Походатайствую…

– Фух… Александр Викторович, – улыбнулся Иван. – В понедельник с Рыковым поговорю.

***

Компания дипломатов уже успела нагулять аппетит на свежем воздухе, и я попал аккурат к обеду.

– О, Павел, проходи, проходи, – приветствовала меня Витина мама Вера Георгиевна.

За большим столом собралась солидная компания, у женщин такие украшения в ушах, что даже удивительно. Зачем на природу драгоценности надевать? Или они их попросту не снимают? Необходимо постоянно демонстрировать свой статус?

В соседней комнате резвились дети. Через открытую дверь было видно несколько сорванцов от пяти до десяти лет.

– Знакомьтесь, товарищи! Павел Ивлев, журналист и однокурсник моего сына, – увидев меня, Витин отец, Семён Николаевич, начал знакомить меня ещё с тремя своими коллегами и их жёнами.

Одного из них, Евгения Викторовича Олейника, я сразу взял себе на заметку, про него Семён Николаевич, многозначительно глядя на меня, сказал, что он только недавно с Кубы прилетел.

Маша с Витей уселись за стол напротив и уставились на меня с таким видом, как будто приготовились слушать. Остальные тоже с интересом чего-то ждали. И что я должен им рассказывать, по их мнению?

– Вить, у вас ничего в Молодёжном контроле Верховного Совета нет для меня интересного? – решил я отплатить замминистру за помощь. Выставлю его сына в положительном свете перед его гостями, и отец будет этому искренне рад. Он мне поможет по Кубе, а я ему вот таким образом. У человека его статуса все есть – квартира, дача, машина, драгоценности для жены – так что для него успехи сына имеют большую ценность, чем для многих других родителей, постоянно озабоченных беготней за дефицитами или решением квартирного вопроса.

– Рейд в детский сад планируем, – небрежно махнув рукой, ответил он. – Там детям котлеты без мяса делают.

– О! Когда? Я же говорил, что с вами! – удивился я. А что же мне-то Ильдар не позвонил?

– И что, ты в детский сад с ними пойдёшь? – удивился Семён Николаевич.

– Конечно. А откуда, вы думаете, я свои темы беру? Последний их рейд с таксистами так нашумел на всю Москву! До сих пор некоторым икается…

– А причём здесь?.. – удивлённо переводил он взгляд с меня на сына. – Там же Президиум Верховного Совета всё организовал и МГУ, вроде…

– Ну, как же? – не менее удивлённо посмотрел я на него. – Инициатор рейда как раз Группа молодёжного общественного контроля при Президиуме Верховного Совета. Туда, считай, только наши парни из МГУ и входят, Ираклий Тания, Евгений Булатов, Алексей Сандалов, Костя Брагин и ваш Виктор.

– И Миша Кузнецов из МИИТа, – добавил Витя, смутившись под взглядом отца.

– Да, это ещё один наш друг, – согласно кивнул я. – А МГУ представлял «Комсомольский прожектор», который Мария Шадрина возглавляет, – показал я на покрасневшую от смущения Машу.

Я оценил скромность Вити. Похоже, он отцу ничего не сказал. Макаров-старший явно не был в курсе. Он знал, что сын работает где-то там, но что он причастен к таким громким событиям, ему и в голову, похоже, не приходило.

– Молодцы, ребята! – похвалила Витю с Машей Вера Георгиевна. – И статья про таксистов была очень смешная, – повернулась она ко мне. – Вы все молодцы!

– Н-да, Семён Николаевич, – сказал, улыбаясь, один из его коллег. – Яблоко-то от яблоньки недалеко укатилось…

– Ага, прямо на пятки уже наступает, – подколол Олейник.

При всей внешней невозмутимости замминистра, он все же профессионал, я видел, что он счастлив и горд за сына. А Витька бросил на меня благодарный взгляд. То ли радуется за то, что его в присутствии отца так разрекламировали, то ли что я и Машу так выгодно подсветил, как его партию.

С подачи Витиной мамы гости переключились на то наше приключение, и мы развлекали их некоторое время рассказами, как изображали приезжих. Сначала Маша с Витей рассказывали, как они в молодожёнов играли.

Потом я рассказал, как сотрудник Верховного Совета Марк Анатольевич моего папашу изображал. Витя так смеялся, чуть под стол не съехал.

– Марк небритый?! – хохотал он.

– Ты что! – улыбаясь, вспоминал я. – Да в нём настоящий артист пропал! Он был в стареньком пальто, в довоенной шапке из каракуля со старым саквояжем и очки круглые… Ни дать, ни взять, старый деревенский доктор. И вел себя полностью соответственно.

– Ой, не могу, – продолжал смеяться Витя. – Он не рассказывал об этом! Сказал только, что вы очень приятно провели время.

– Да, – с гордостью ответил я. – Ему супруга собрала всякой еды и мне моя полсумки с собой дала. Мы с ним, когда нас уже по Москве покатали, на Казанском вокзале сели как две сироты на бортике, под табло и пока всё не съели, провожали поезда… Так было весело!

– Как же вы интересно живёте! – с завистью проговорил Олейник.

Сделали перерыв. Мужчины вышли покурить. Оставшись за столом с женщинами, развлекал их рассказом про несчастных жителей одного из московских районов, про свою переписку с тамошним исполкомом и МПС по поводу перехода через железнодорожные пути.

– Вот кому хотелось бы помочь, – сказал я в итоге.

Но помогать мне никто не вызвался. В принципе, я и не ожидал, у МИДа совсем другой профиль. Ну как у людей, которые то и дело пропадают из страны то на три года, а то и на шесть лет, уезжая на работу в посольство СССР за рубежом, могут оказаться крепкие связи в других министерствах? Все контакты требуют постоянной работы над их поддержанием. Появишься у какого-то былого знакомого в кабинете спустя шесть лет, он не факт, что и узнает тебя. А уж на помощь в чем-то действительно существенном точно рассчитывать не приходится…

Вернулись мужчины, и гости стали разбиваться на группы. Кто-то из женщин на детей переключился. Вера Георгиевна организовывала замену блюд под горячее. А я решил воспользоваться моментом и расспросить Олейника про Кубу. Вообще-то, по этому поводу я и приехал.

– Евгений Викторович, – обратился я к нему, – а не могли бы вы меня просветить по поводу условий отдыха на Кубе?

– Да, мне Семен Николаевич говорил, что вы можете поинтересоваться. А как появились такие планы? – спросил он.

– Да вот, не решил ещё. Предлагают путевку по комсомольской линии этим летом, и надо определиться. А у нас дети маленькие, в сентябре только год будет близнецам. Не знаю, стоит ли лететь в этом году? Что там с питанием? Что с медициной?

Он оказался интересным собеседником. Быстро выяснил, что он работал вторым секретарем нашего посольства в Гаване. Сорок лет. Вернулся после трех лет работы.

– Слушайте, ну, мы все там с семьями жили. С детьми, с большими, маленькими… Фруктов очень много! – развел он руки в стороны, словно обнимая ящики с фруктами. – А если привезти с собой побольше советских лекарств, тот же аспирин, на них там вместо денег можно что угодно выменять. Ну и, конечно, надо держать связь с посольством. Раз вас замминистра рекомендовал, для вас это проблемой не будет, – многозначительно улыбнулся он. – Посольство у нас огромное, врачей полно, если что… И у них оборудование самое современное. А если что-то слишком сложное, то по первому звонку из посольства кубинцы нам самых лучших своих врачей организуют. Медицина у них развита получше, чем в подавляющем большинстве стран Латинской Америки. С нашей помощью, конечно, учитывая, что это наш самый близкий партнер в регионе.

И вообще, местные очень дружелюбные, все улыбаются, много танцуют, искренне любят советских людей. Рыбы любой много ловится, если с рыбаками договориться, будут подвозить свежую рыбу, крабов и всякое такое. Но это уже надо будет квартиру снимать, а не в отеле жить, чтобы кухня была готовить всё это… Так что, думаю, вполне можно с детьми ехать.

– А сам перелёт? Девять с лишним тысяч километров…